– Но у нас скоро защита дипломов! – хором воскликнули четверо «Оловянных Солдатиков».

– Ребята! Какие дипломы? Восемь лет – это минимум! А дальше – посмотрим…

Выяснилось, что весь этот сыр-бор разгорелся из-за того, что, по данным милиции, сумма, которую наши герои должны были заработать за эту поездку, зашкаливала за все мыслимые представления. Однажды получив такие деньги, можно было несколько лет вообще нигде не работать! Но в то же время никаких внешних примет обладания такими деньгами не было. Ни автомобилей, ни бриллиантов ребята себе до сих пор не купили! И это тоже вызывало подозрения. Милиционеры были уверены, что наши герои спрятали эти деньги до поры до времени.

Их долго допрашивали, но потом отпустили под подписку о невыезде.

Покинув сумрачные своды дома на Петровке, «Оловянные» машинально направились на свою репетиционную базу в ДК МЭИ, видимо, подсознательно надеясь, что родные стены как-то им помогут, но, не доходя до института, свернули на Солдатскую улицу в сторону кинотеатра «Спутник». Они купили билеты на ближайший сеанс, но в кинозал не пошли. Взяв в буфете по бутылочке пива «Московское», ребята устроились за дальним столиком. Тётечка-администраторша попыталась их прогнать, но потом, видимо почувствовав подавленное настроение ребят, отстала от них и отправилась поболтать с бабушками-контролёршами.

Вот тут и произошёл серьёзный разговор о том, что теперь вся жизнь будет сломана, хотя, конечно, и на зоне можно найти художественную самодеятельность и как-то пристроиться…

– Если бы нас посадили всех вместе, то мы собрали бы ансамбль и ещё поиграли бы! – попробовал пошутить Андрей, но его шутке никто не улыбнулся.

Допросы продолжались целый месяц. В поисках денег дознаватели выворачивали ребят буквально наизнанку. Их спасло то, что дотошный следователь раскопал, что главным спекулянтом в этом деле оказался сынок одного местного архангельского начальника. Когда следователь показал нашим музыкантам цифры дохода, который получили устроители тех концертов, они были просто ошеломлены.

– У нас была цена 1 рубль, а там билеты шли по червонцу! – возмущался Андрей. – Если бы я об этом узнал в Архангельске, я не стал бы работать, потому что это ненормально. Это слишком! Тогда я сказал бы: «Ребята, заходите все! Просто с улицы!» Мы были уверены, что работали по рублю. А как иначе?

Но тогда никто из музыкантов даже предположить не мог, что кто-то вот так по-хамски и безжалостно мог эксплуатировать их жажду романтики.

Обвинения с «Оловянных» были сняты, а истинные виновники задержаны, и следователь, подписывая музыкантам пропуска на выход, весело приговаривал:

– Продолжайте, ребята, играть свой замечательный рок-н-ролл!

Когда четверо «Солдатиков» уже стояли в дверях, следователь остановил их:

– Не забудьте пригласить на концерт! Я обязательно приду вас послушать!

И «Оловянные Солдатики» ещё и поиграли, и попели, и записали немало замечательных песен…

«Мне кажется, что та ставка, которую мы сделали очень много лет назад, и сейчас себя оправдывает: нельзя врать! Всё очень просто: надо быть честным и любить то, что делаешь. Причём любить заполошенно! Любить по-сумасшедшему!» – так говорит Андрей Горин.

Кстати, именно Московский энергетический институт сыграл замечательную роль в создании музыкального имиджа Московского театра имени Ленинского комсомола. Когда главный режиссёр театра Марк Захаров решил привлечь настоящую рок-группу для участия в спектакле «Автоград-ХХI», то его редакторы первым делом позвонили Юрию Лашкарёву:

– Мы хотели бы прослушать ваш ансамбль…

«Я пришёл на репетицию, – вспоминает Юра, – и первым делом рассказал ребятам о звонке из Ленкома. Но сам я даже не думал туда идти, а потому переживал: а вдруг они все решат туда рвануть?! Что я тогда делать буду? Придётся и мне тогда бросать Госплан и идти туда лабать? Но смотрю: все задумались. Предложение вроде серьёзное. Но Андрей сразу сказал, в тот же день:

– Да вы чего? Какой Ленком? Да я диплом инженера получил! Мне надо инженерить!»

В тот момент «Оловянных» больше привлекала наука, которая тоже была своеобразным приключением, путём в неведомое.

Юрий Лашкарёв, обрадованный тем, что никто из его друзей не попался на приманку шоу-бизнеса, поспешил позвонить Юрию Шахназарову, который учился вместе с ним в МЭИ по специальности прикладная математика, но давно уже мечтал о профессиональной сцене. Некоторое время Шахназаров играл у Градского в «Скоморохах», а потом вошёл в состав группы «Аракс».

«Когда мы сказали „нет”, – рассказывает Юрий Лашкарёв, – я решил сделать Шахназарову подарок. Позвонил ему, рассказал, что есть приглашение от Ленкома, и предложил позвонить в театр. И тогда он сам перезвонил в Ленком, сообщил, что мы отказываемся, и порекомендовал им группу „Аракс”…»

Так «Аракс» появился на театральных подмостках.

Московский энергетический институт и в последующие годы оставался кузницей кадров отечественного рока. Именно здесь произошло знакомство Владимира Холстинина и Виталия Дубинина, которое в итоге привело к созданию популярной группы «Ария».

Владимир Холстинин и Виталий Дубинин, первокурсники МЭИ, 31 августа 1975 года прибыли на субботник, который деканат устроил для вновь поступивших студентов. Ребята получили задачу: перетаскать кровати из одного конца общежития в другой. Сначала работа показалась не очень сложной, но коридоры были длинными, кроватей много, а студентов, откликнувшихся на зов деканата, оказалось всего четверо: Холстинин с товарищем да Дубинин с другом. Поскольку всем четверым хотелось покончить со зловредным субботником как можно быстрее, то по коридорам они передвигались почти исключительно бегом, устроив настоящие гонки с кроватями в руках. Несколько раз две пары, несущиеся по институту со скоростью ветра, едва не столкнулись и едва не устроили кучу малу, но это лишь добавляло веселья субботнему мероприятию. Запыхавшись, студенты присаживались на те же самые кровати и разговаривали о любимой музыке, в основном о Deep Purple. И Холстинин, и Дубинин выказали себя настоящими знатоками творчества этой группы. В те времена Deep Purple был сродни некоему волшебному эликсиру, можно было даже не слушать музыку этой группы, а просто поговорить о том, какие мощные соло «мочит» гитарист Ричи Блэкмор, или о том, какие классные брэки отвешивает барабанщик Иэн Пэйс, или поспорить о том, кто лучше поёт – Иэн Гиллан, Гленн Хьюз или Дэвид Ковердейл, но откуда ни возьмись появлялись новые силы и можно было продолжать нудное дело.

В одной из таких «музыкальных пауз» Холстинин похвастался, что у него есть ноты некоторых песен Deep Purple. Дубинин попросил принести их посмотреть.

– А есть ли у тебя голос, чтобы такое спеть? – скептически усмехнулся Холстинин.

Скептицизм Холстинина исчез после факультетского конкурса рок-ансамблей, на котором выступили оба наших героя, но если Виталик и его группа заняли первое место, то Володин состав – только последнее…

Знакомство с рок-музыкой для Виталия Дубинина началось ещё в 1969 году, когда старший брат принёс ему магнитофонную катушку с записями песен групп The Beatles и Animals. Первой на этой катушке была песня «Дом восходящего солнца», которая очень взволновала 11-летнего романтичного паренька.

Увлечение рок-музыкой требовало какого-то выхода, и в 1972 году Виталий Дубинин, который тогда учился в седьмом классе школы № 41 подмосковного города Внуково, получил приглашение войти в состав первой в своей жизни рок-группы.

Так как все гитары были уже заняты, то Виталику предложили присесть за барабанную установку. Но, перейдя в девятый класс, он всё-таки добился своего и взял в руки желанную бас-гитару.

Окончив школу, Виталий Дубинин успешно сдал вступительные экзамены в Московский энергетический институт. «У друга, с которым мы играли в группе, бабушка жила на „Авиамоторной”, – рассказывает Виталий, – и когда мы подросли, то вместе с ребятами с „Авиамоторной” стали ходить в ДК МЭИ, где играли и „Аракс”, и „Машина Времени”, и „Удачное Приобретение”, то есть самые популярные рок-ансамбли того времени. МЭИ – это огромный студенческий городок, который состоял из нескольких учебных корпусов и массы общежитий, а в общежитиях была масса комнат отдыха, и в один день там могли играть и „Машина Времени”, и какие-то другие ансамбли. Это был настоящий хипповский центр. И мы поняли, что вся музыкальная жизнь – именно там, в МЭИ. И только поэтому мы туда и пошли. А так, чтобы говорить о каком-то призвании? Нет… Тем не менее я выбрал специальность „Электрооборудование летательных аппаратов”, потому что я – внуковский парень, а раз так, то должен быть связан с летательными аппаратами».